Дорога в Сарантий - Страница 117

К оглавлению

117

— Вы об этом слышали? Даже в Батиаре? При антах?

— Конечно, слышали. Верховный патриарх находится в Родиасе, госпожа.

— А царь антов… или его дочь после… тоже дали подобную клятву?

Потрясающе опасная женщина.

— Вы знаете, что не давали, госпожа. Анты пришли к Джаду через веру в Геладикоса.

— И не изменили своих убеждений, увы. Криспин резко обернулся.

Императрица лишь повернула голову и улыбнулась мужчине, который вошел совершенно бесшумно и произнес эти слова от самой дальней в комнате двери.

Во второй раз, с сильно бьющимся сердцем, Криспин поставил свое вино и поклонился, чтобы скрыть нарастающую тревогу. Валерий не сменил ни одежду, ни манеру поведения. Он сам подошел к стене и налил себе чашу вина. Три человека были в комнате одни, никаких слуг.

Император отпил из чаши и выжидающе посмотрел на Криспина. Кажется, от него ждали ответа.

Было уже очень поздно. Совершенно неожиданное настроение охватило Криспина, хотя и мать, и друзья могли бы утверждать, что знакомы с ним. Он тихо произнес:

— Один из самых почтенных клириков антов писал, что ереси, в отличие от одежды и бород, господин мой, не входят в моду и не выходят из моды каждый сезон или каждый год.

Аликсана громко рассмеялась. Валерий слегка улыбнулся, но его серые глаза оставались внимательными на круглом, мягком лице.

— Я это читал, — сказал он. — Сибард Варенский. «Ответ на декларацию». Умный человек. Я написал ему, сказал об этом и пригласил приехать сюда.

Криспин этого не знал. Конечно, он этого не знал.

Но он знал — и все знали, — что ясно выраженные амбиции Валерия на Батиарском полуострове опираются на религиозные распри и на заявленную им необходимость спасти полуостров от «заблуждения». Это было странно и в то же время соответствовало тому, что он уже узнал об этом человеке. Император мог строить основание для возможного завоевания Родиаса и запада на религии и в то же время превозносить священника антов, работа которого пункт за пунктом бросала вызов документу, давшему ему это основание.

— Он отклонил приглашение, — тихо заметила Аликсана, — и в очень резких выражениях. Твой партнер Мартиниан также отклонил наше приглашение. Почему, родианин, никто из вас не хочет приехать к нам?

— Несправедливо, любимая. Кай Криспин приехал по холодным осенним дорогам, не побоялся ни бритвы брадобрея, ни нашего двора… А теперь его осаждает шалунья-императрица своими нечестивыми просьбами.

— Лучше мои шалости, чем злоба Стилианы, — резко ответила Аликсана, все еще опираясь на столик. Ее тон изменился, стал лукавым. Интересно: Криспин уже разбирался в оттенках этого голоса. Ему казалось, что он всегда в них разбирался. — Если ереси меняются в зависимости от времени года, — прошептала она, — разве не могут меняться украшения моих стен, господин мой император? В любом случае здесь ты уже одержал победу.

Она ласково улыбнулась им обоим. Повисло короткое молчание.

— Какой бедняга смеет надеяться, что у него хватит ума, чтобы с тобой спорить? — ответил, наконец, император с задумчивым выражением лица.

Улыбка императрицы стала шире.

— Хорошо. Значит, я могу это сделать? Мне очень хочется иметь здесь этих дельфинов. Я распоряжусь, чтобы наш родианин…

Она осеклась. Император вскинул руку повелительным жестом судьи и остановил ее.

— После, — сурово произнес Валерий. — После святилища. И если он согласится на такую работу. Это ересь, модная или нет, и тяжесть последствий, если все откроется, ляжет на художника, а не на императрицу. Подумай. И реши после.

— После, — возразила недовольная Аликсана, — наверное, наступит еще очень нескоро. Ты построил очень большое святилище, мой повелитель. Мои палаты здесь прискорбно малы.

У Криспина возникло ощущение, что эти пререкания — одновременно обычная игра между этими двумя людьми и нечто, задуманное для отвлечения его внимания. Зачем это им понадобилось, он не знал, но эта мысль оказала на него обратное действие: он оставался смущенным и настороженным.

И как раз в этот момент раздался стук в наружную дверь.

Император Сарантия быстро поднял взгляд и улыбнулся. Улыбаясь, он выглядел моложе, почти мальчишкой.

— А! Возможно, я все же достаточно умен. Приятная мысль. Кажется, я сейчас выиграю пари, — пробормотал он. — Моя госпожа, с нетерпением буду ждать обещанной платы.

Аликсана казалась обескураженной.

— Не могу поверить, что она это сделала. Это, должно быть, что-то другое. Что-то… — Голос ее затих, она прикусила нижнюю губу. Во внутренних дверях появилась ее служанка и вопросительно подняла брови. Император поставил свою чашу, молча прошел мимо нее и скрылся в дальней комнате. Криспин заметил, что он улыбается.

Аликсана кивнула женщине. Та поколебалась, указала рукой на хозяйку, потом на собственные волосы.

— Госпожа?..

Императрица пожала плечами, по ее лицу скользнуло нетерпение.

— Люди видели не только мои распущенные волосы, Кризомалло. Оставь.

Криспин машинально отступил назад, к столику с розой, когда дверь открылась. Аликсана стояла неподалеку, надменная, несмотря на свой домашний наряд. Он подумал о том, что кем бы ни был этот посетитель, он не мог быть посторонним, иначе его бы не пропустили ко дворцу, не говоря уже о том, чтобы заставить стражников постучать в дверь так поздно ночью.

Женщина немного отступила назад, и в комнату вошел мужчина, всего на два шага отстав от нее. Он держал двумя руками маленький ящичек из слоновой кости. Отдал его Кризомалло, а потом, повернувшись к императрице, выполнил полный придворный поклон, три раза коснувшись лбом пола. Криспин не знал наверняка, но у него возникло ощущение, что подобная церемония в данном случае была излишней, преувеличенной. Когда посетитель наконец выпрямился, а потом встал, повинуясь жесту Аликсаны, Криспин узнал его. Тот худой, узколицый человек, который стоял за спиной стратига Леонта в зале приемов.

117